Амнезия.
Я, кажется, начинаю тебя забывать... Знаешь, твой образ отдаляется с каждой минутой прожитого времени, черты становятся расплывчатыми, как при прогрессирующей близорукости. Вот уже невозможно разглядеть ту складочку между бровей, когда ты озадаченно хмуришься, еще пара часов и твой цвет глаз исчезает из памяти... Потом твои руки. Особенно заметно это перед сном.Красный нахмурился и почесал кончиком пера нос. Пассаж про близорукость явно был лишним в этом письме, но ничего более толковое в голову не приходило.
читать дальшеИногда, мне кажется, что с тобой происходит то же самое, и от этого становится так тоскливо, что хоть волком вой. Ты же знаешь, я все замечаю. А что не замечаю, то прекрасно додумываю.
Эту строчку Красный решительно перечеркнул. Его способность додумывать не раз приводила к таким большим неприятностям, что даже воспоминания о них вызывали стойкое ощущение колонны боевых мурашек, целенаправленно марширующих от копчика к затылку.
Ты убегаешь от меня. Стараешься выскользнуть из лабиринта моей памяти. А я всеми силами борюсь за оставшиеся кусочки. За обрывки фраз, запахи, ощущения прикосновений. Но с каждым днем я все больше проигрываю.
Красный сделал большой глоток морса из глиняной чашки. Лирика никогда не была его коньком, но по крайней мере он очень старался.
Я прокручиваю ту запись, названиваю тебе, но вчера я с удивлением спросил себя "кто это?". Если так пойдет и дальше, то через неделю я окончательно забуду твой голос. А там и до имени недалеко.
Морс заметно горчил. Вообще в такие моменты горчило абсолютно все. И солнце за окном, и подушка, и звуки из приоткрытой форточки. Только занавеска почему-то казалась кислой. "Прямо как моя физиономия сейчас, - подумал Красный, - хммм... очень забавной сравнение.. интересно, она такая же бледная и мятая? Физиономия, в смысле?"
Я все понимаю, я не подарок, со мной... Прости, я ничего не понимаю. Этот дурацкий лед раздирает меня на части и выворачивает наизнанку. Я оступился и перестал верить. Перестал чувствовать тебя рядом, как будто что-то треснуло, надломилось и расползается глубокой расщелиной. Но я все еще борюсь. С мечом в зубах, с ниткой и иголкой в неслушающихся пальцах я пытаюсь заштопать эту дыру. Черт побери, я готов сразиться с любыми дмонами, даже со своими собственными, но что мне делать с равнодушием?
Красный тяжело вздохнул. Больше всего на свете ему сейчас хотелось свернуться клубочком, завернуться в одеяло и уснуть до следующей весны. Но из какого-то упрямого мазохизма он продолжал писать.
Пожалуйста, не бросай меня...
Зачеркнуто. Звучит жалко.
Сделай хоть шаг навстречу. или захлопни дверь разом! не стой на месте.
Зачеркнуто. Еще хуже.
Эй, ты! Не смей меня забывать, ты поняла?
Красный стуснул зубы. Зажмурился и потер переносицу. После чего решительно сложил листок пополам и вложил его в конверт. Быстро запечатал. Написал адрес. Выдохнул.
Притаившийся в углу Тей устало вздохнул.
- Все?
Красный коротко кивнул.
Тей протянул руку к конверту.
- Если сейчас выйду, как раз успею до закрытия курьерского отделения... Эй?!! Ты что делаешь?!!
Красный поднес конверт к зажигалке и с упоением наблюдал за растушим пламенем.
- Прости, - вздохнул Красный. Просто я, даже с самым лучшим острым мечом, самым быстрым другом и самыми благими намерениями не смогу вытащить нас обоих. Пускай, в конце концов, сама решает. Ведь эта партия для двоих.
Когда пламя почти доползло до пальцев, он аккуратно положил остатки конверта на блюдечко. Подождал немного. Вздохнул. Посмотрел на пепел. Закурил. И приготовился ждать.
Тей в ответ лишь пожал плечами и привычно покрутил пальцем у виска.